Сперва я подумал — он чертовски похож на брата. Потом, конечно, понял — глупая мысль была: брат-то трагическая, по сути, фигура — промелькнет, конечно, немного света у него, но это всё так, только штрих к его истории. А он — ну он другой, заметно это. Живой совсем, не в плане попрыгать-поскакать, а вот ты сразу понимаешь: есть в нем то, чего у других нет, весь он словно напряжен, весь он из мышц, сердце его исправно стучит. Оба депрессивные до жути, конечно, этого не отнять, но это как-то по-человечески понятно всё, старшой-то он потеряшка такой, вот правду говорят, потерянное поколение, вот он в его главе и встал, а младшенький — хотя что сразу младшенький, ну год же разницы между ними, погодки же, к чему такое различие — он больше не про потерянность говорит, а как бы выразиться точнее, про разрыв какой-то. Вот начался этот их милленниум — вот и приехали, здрасьте. Понятно стало, что все поменяется — а к черту такие перемены, думаешь сейчас — а как, не знал никто. Вот он-то в будущее и смотрел. Брат его — он был нулем таким больше — ничего плохого, Боже упаси, просто ни в будущее не смотрел, ни в прошлое, чистый слепок настоящего, как есть. Про брата говорили — глыба, махина, камень столбовой, в списки ставили какие-то, ну он старался как-то соответствовать — что-то вырисовывалось в нем с годами, а с чего эта его плевотина в вечность пошла, не знает уже никто, молвил один словечко, все и подхватили. И при этом никто же не делал для него ничего — сам по себе рос, оценивали только его, ни фотографий никаких не было, наверно, загадочность все это и породила. Но довольно о брате, довольно.
Его-то самого по достоинству оценили, но с братом, конечно, равняли — да и я лишку хватил сейчас, каюсь, грешен. А ведь разные они совсем. Вот какой он, такое и десятилетие оказалось — слово-то какое, "нулевые", ишь, все в раздоре с самими собой ходили, вот он о том же вещал. О том, что уже не знаешь, где место твое и что делать тебе теперь, очень уж он неприкаянный. И вот ходит он так, то взад, то вперед, места не находит. О чем же еще? О природе, наверно, такой уж он живехонький, сейчас всё толки идут, биофилия, биофилия, а он сейчас, наверно, в сторонке стоит и посмеивается, раньше всех он эту песню завёл. И имя-то у него было такое — amnesiac, страдающий амнезией, значится, а вот намедни, вчерась, точнее, 10 годков ему было.
На самом деле говорить о том, что это, пожалуй, самый недооцененный альбом Radiohead, не стоит, ведь после этого был "Hail to the Thief", но именно ему, пожалуй, не хватило той любви, которой он по-настоящему заслуживает. Всё упирается, вероятно, в некую двойстенность "Kid A/Amnesiac" — некоторые и вовсе считают это одним альбомом, не без аргументации, надо сказать — но, как уже было сказано выше, это совсем иная история, просто так совпало, что песни были записаны в одну и ту же, хоть и очень длинную, рекорд-сессию. Если "Kid A" был про растворение в вечном вселенском океане, о некоем эскапизме, о состоянии исчезновения, приближенном к смерти, если не равному ей, то "Amnesiac" — про то, как человек возвращается из чистилища, новым, снова не знающим мира и заново его познающим, о том, что вот он — снова тут, все еще разрывающийся по сторонам, и не знающий, что ему делать, и куда ему идти — так мы прожили всё это смурное десятилетие. От старой жизни у него — только обрывки писем, что в буклете, письма теперь уже мертвого человека. Если "Kid A" был про окончательную остановку, подведением итогов — хотя кто-то может оспорить, сказав, что итоги подвел "OK Computer" — чего уж там, концом, то "Amnesiac" был про то самое гумилевское "вновь начало", так что если и считать их одним альбомом, то это, несомненно, диптих о реинкарнации. В основе названия альбома лежит поверье — при рождении человек забывает всё, что помнил в прошлой своей жизни. Рождение здесь присутствует еще и в одной небольшой деали — альбом посвящен сыновьям Тома и Фила, которые родились аккурат между выходом "Kid A" и "Amnesiac", что в какой-то степени может подтвердить эту красивую теорию. При рождении, однако, могут возникнуть мысли о смерти, и том, что идет после — отсюда и черпание вдохновения в "Книге мертвых" (тибетской и египетской) и дантовской "Божественной комедии". О музыкальных источниках и говорить нечего — еще со времен "OK Computer" сочетание Пендерецкого и DJ Shadow не вызывает изумлений, что уж говорить о Massive Attack, The Smiths и Neu! По сравнению с предыдущим альбомом Radiohead пустились в такие дали, что мы все не видали — пожалуй, это самый интимный и искренний их альбом: все здесь течет и меняется, голос Йорка как-то невероятно приближен к слушателю, он обволакивает. Это еще большая вещь в себе, чем недавний "The King of Limbs", это мир, в который ты попадаешь не сразу. Он действительно живой, и если вешать на него жанровые ярлыки, то это барочный IDM, джаз-техно, электронный психофолк (не упоминайте Animal Collective). Если с "Kid A" всё еще было несколько понятно — тем, кто послушал его не в 2000 году это могло показаться упражнением на тему "брит-поп группа послушала Autechre и еще больше полюбила джаз" — то здесь не получается нормально объяснить все его переливы, то, как он даже в абсолютно безысходной, казалось бы, вещи, такой как "Life in a Glasshouse", может повернуть ее так, что под разными точками зрения она смотрится то одой к радости, то изящной эпитафией. Альбом монументальный — каким еще может быть альбом, где поется о падении Римской империи, а оркестр взбирается все выше и выше? Монументальность, однако, воплотилась в этом хрупком памятнике рубежу всему сразу — десятилетию, веку, тысяселетию, эре, но все лавры достались более удачному предшественнику, тому, кто сразу бросался в глаза своими отличиями.
А что было потом? А потом Radohead стали постепенно погружаться обратно в глубины рока — все-таки лучше сравнить "Kid A/Amnesiac" с выходом на поверхность — а в этом году захотели вернуться обратно, выплыли, но без былого успеха, им удалось урвать всего ничего от времени на суше. Впрочем, к "Amnesiac" это все уже не имеет отношения — всё было уже потом: потом стало понятно, что песня "I Might Be Wrong", играющая в кафе — это может случиться разве что во сне Тома Круза, что альбому не удастся повлиять на кого-либо в музыкальном плане (Земфиру в расчет брать не стоит), что "Amnesiac" — это пик Radiohead, яркий и очень честный. Все это тоже не особо важно — во время прослушивания альбома все словно бы замирает и становится вне времени. И вот уже тогда — there is nothing to fear, there is nothing to doubt.
Комментариев нет:
Отправить комментарий